На этом я заканчиваю очерк о моем прадеде, поскольку исчерпаны все источники, документальные и устные. Я не хочу давать никаких оценок его жизни и поступкам, пусть каждый читатель сделает это сам. Я просто люблю своего милого прадеда, родного и вечно близкого мне человека, о
судьбе которого я немало думал, примеряя ее порой на себя. Я очень уважаю его. Я неизбывно соболезную ему. Моя симпатия к нему глубока и, слава богу, иррациональна.
Осталось добавить только один маленький штрих. В семейном архиве сохранилось единственное личное письмо деда Бориса. Оно адресовано любимой сестре Александре1, а написано, видимо, в начале 1918 года, зимой, еще по старой орфографии (я ее не сохраняю). В нем есть важные и милые подробности об умонастроении Бориса в те трудные месяцы неопределенности и крушения устоев, есть пример стихотворчества автора.
Но я привожу данное письмо именно в этом разделе ради другого: ради краткой, но важнейшей характеристики отца пишущего, Александра Тимофеевича Севастьянова, героя данного очерка и родоначальника дворянской ветви Севастьяновых. Итак:
Александра Мартынова с братом Борисом. 1915 г.
* * *
«Четверг. Числа не ставлю, ибо не знаю.
Дорогая моя сестреночка, получил я твое письмо, где ты пишешь, что тяжело тебе жить, не видя никого из своих. О, как я понимаю тебя. Ты такая “наша”, и осталась, как была и раньше. И ясно, что не только не бывая дома, но и не видя никого из своих, ты тоскуешь. Как бы я хотел увидеть тебя, чтобы, вспоминая прошлое, вновь пережить с тобой его. Теперь такое время настало, что, заглядывая в будущее, не только даже серых будничных дней не видишь (я уже о светлых и не говорю) но и не видишь, кроме тьмы, ничего. Поэтому особенно как-то хочется хоть воспоминаниями светлыми пожить. Ну, а с кем же могу я теперь поделиться, как не с тобой, ведь душу излить некому больше. Оля меня не поймет, мама и без того слишком
много волнуется, чтобы тревожить ее еще лишний раз. Папа не любит высказывать свои переживания. Юрочки нет. И только с тобой, моя дорогая Шунечка, можно поговорить по душе.
Я все время собираюсь к тебе, но никак не могу выбрать времени, ибо, живя теперь дома, я стараюсь помогать, чем могу. Езжу за провизией, когда надо колю дрова, а теперь с Виктором25 взялись добывать деньги физическим трудом. Чистим крыши от снега. Правда, что пока результатов не видно, т.к. мы сразу же по неопытности попались, а именно слишком дешево оценили свой труд, но зато теперь стали умнее и будем получать по 9 рублей в день. Взялись мы, т.е. Виктор, Аркадий и я, вычистить находящиеся на батарее постройки особой комиссии, т.е. нанялись у папы. Хотя это плата и ничтожная, но все же я надеюсь, хоть эта лепта домой пригодится.
Ты Николаю Митрофановичу об этом не говори, т.к. он скажет, что это shoking, но лично я в этом не вижу ничего плохого, а считаю, что пора уже отбросить в сторону этот глупый предрассудок, что интеллигентный человек не может исполнять черную работу. Слава Богу, чем-чем, а физической силой Бог меня не обидел. Правда после 10 лет занятий это результат немного смешной, но чего не делается ныне. Здесь я честно зарабатываю, да и гимнастика хорошая.
Подумываю я взять из корпуса свои бумаги, хотя до окончания остался месяц с небольшим, но окончание даст лишь звание “гражданина офицера”, т.е. наложит на меня известные обязательства, а я хочу быть вольным, как птица, ибо недаром говорится, что “каждый есть скульптор личной своей жизни”. Я хочу добиться материального благополучия, а будучи честным офицером (подчеркнуто в письме. А.С.), как папа, палат каменных не наживешь, следовательно, надо выбрать иной путь. Планов у меня много, но я хотел бы узнать твое мнение о каждом из них.
По вечерам, когда все лягут спать, сажусь я писать. То пишу стихотворения, а то просто мысли, и здорово это отвлекает от всей той гадости, которая царит теперь всюду.
Когда отдыхаешь душою печальной,
Мечтам посвящая досуг, Тогда лишь уходишь от жизни реальной, Не видя всей грязи, обмана вокруг.
А жизнь прозябанье, коль нет в ней мечтаний. Поэзии в жизни почти ведь и нет, А ряд беспросветных, бесплодных страданий, Порою тягчайших лишений и бед.
Напрасно стремимся себя мы уверить,
Что ищем мы свой идеал.
К чему ж пред собою так лгать, лицемерить?
Ведь совесть и так далеко не кристал.
Вот тебе, Шуньчик, образец моего стихоплетства новейшей конструкции, как говорится.
Ну, пока до свидания.
Твой Борис».
* * *
Вот и окончен мой рассказ о прадеде, вместивший все, что мне удалось о нем узнать, собрать.
Не могу не сказать, в этой связи, об одном важном лично для меня обстоятельстве. Я знаю, что души переселяются в новые тела, предпочитая при этом своих же новорожденных (возможно, только зачатых) родственников. При этом нередко имеет значение выбор имени новорожденного, ибо от этого зависит, кто именно из предков вернется в новом облике на землю. Кельты, германцы, славяне обычно называли первого родившегося именем последнего умершего; евреи же и теперь никогда не называют родившегося именем живого родственника, но только покойного. Видимо, в этом обычае отразился опыт десятков тысяч лет.
Последним умершим Александром в роду Севастьяновых был как раз Александр Тимофеевич. Вряд ли мои родители имели его в виду, выбирая мне имя, но ряд совпадений нашей биографии кажется мне многозначительным. Он был старше жены на пять лет и я; любил ее всю жизнь, как и я; у него было шестеро детей и у меня; он потерял сына Бориса, когда внуку было семь лет и я также; я собирал всю жизнь гравюры он марки, то есть гравюры же, но в миниатюре. Есть над чем задуматься. Хотя характером я пошел не в прадеда, это уж точно.
А теперь, прежде чем перейти к биографии моего родного деда Бориса, чтобы продолжить родословие по прямой линии, я расскажу все, что удалось узнать о его братьях и сестрах, чтобы читатель получил представление о всем семейном «букете» рода Севастьяновых.
А.Т. и О.А. Севастьяновы. 1900-е гг.
О.А. Севастьянова с четырьмя старшими детьми.
Справа налево: Ольга, Александра, Георгий и Борис. 1904 г.
А.Т. и О.А. Севастьяновы с детьми Ольгой, Александрой, Борисом, Владимиром
и Игорем на прогулке. Примерно 1913-1914 гг
Георгий, племянница с сыном, О.А. Севастьянова, Гоша, Володя на ступенях дома. 1913 г.
Крайняя слева Александра, крайний справа Георгий, третья справа О.А. Севастьянова. Апрель 1914 г., но скорее, это 1912 год,
а старик на лестнице старший брат А.Т. Василий Тимофеевич Севастьянов.
О.А. Севастьянова с младшими детьми, Володей и Гошей. Ноябрь 1917
О.А. с младенцем Н. Богуславским 08.01.1918.
А.Т. Севастьянов с невесткой и сыном.
Имение Брокар. 1924 г.
Дед, сын, внук.
А.Т., Борис и Таисия Севастьяновы с сыном Никитой, Н.Д. Бредихина
с дочерью Надеждой и двое детей из детдома. Лето 1925 г.
А.Т. Севастьянов, Таисия и Никитка («Купидон»). Лето 1925 г.
Купание Никиты в тазу
Сидят: А.Т. Севастьянов, неизвестная, Николай Богуславский, О.А. Севастьянова; стоят: неизвестный, кухарка, Ольга, неизвестный в очках.12.11.1927 г.
Шестеро на лавке после Рождества 08.01.28 (Слева направо: Игорь, кухарка, Николай Богуславский, О.А. Севастьянова, неизвестная, Ольга Богуславская).
Служивый офицер А.Т. Севастьянов. 1916 г.
А.Т. Севастьянов 08.01.28 г.
О.А. Севастьянова с Н. Богуславским и Никитой. Лето 1937 г.
О.А. Севастьянова с Игорем и Таисией. Лето 1937.
А.Т. Севастьянов в конце жизни.
1 Она была старше на шесть лет, 1892 г.р. Выйдя замуж за Н.М. Мартынова, Александра жила в Царском Селе.
